«Когда еще не наступило 4 мая, когда еще Народный фронт на своем втором съезде принимал программу, а также отдельные резолюции по гражданству, там было написано следующее: НФ выступает за то, чтобы возобновить гражданство тем, у кого оно было до 1940 года, а вопрос о гражданстве для тех лиц, которые не подпадают под это определение, будет решаться, когда Латвия обретет полную независимость, — пояснил Ивар Годманис. — Когда дело дошло до того, что действительно в августе 1991 г. был принят акт о полной независимости, настало время, когда это просто надо было решать. И как его решили? Я помню! Я тогда руководил правительством. Мы вышли с предложением: парламенту рассмотреть возможность применения старого закона о гражданстве от 1919 г.»
Годманис пояснил: когда была создана Первая республика, был принят и закон, определявший, кто может стать гражданином Латвии.
Согласно этому закону, претендовать на гражданство могли те люди, что проживали в Латвии до 1914 г., до начала Первой мировой войны (отсюда 5-летний ценз проживания), знающие язык, плюс там имелись еще некоторые требования о знании истории.
«Мы, правительство, вышли с этим предложением в парламент. Парламент прослушал мое выступление и разделил эти вопросы на две части. Они сказали: мы восстановим гражданство тем, кто имел на него право до 1940 года, а вопрос о том, как стать гражданами, мы передвинем во времени вперед. И что получилось? Это была ошибка! Надо было тогда принять решение в соответствии с документами, о которых мы говорили. А так только в 1994-м появились первые «окна», дающие возможность получить гражданство, потом эти окна были сняты, и [натурализация шла] постепенно, постепенно...
Сейчас, значит, у нас есть закон о натурализации. Который четко гласит, как можно стать гражданами. Может, конечно, кто-то и обещал [нулевой вариант]. Но если посмотреть документально, что делал Народный фронт, что делал Верховный Совет, правительство — эволюция вопроса о гражданстве именно такова».
И должен сказать: до того, как было принято решение в 2008 году, что неграждане Латвии могут передвигаться по Евросоюзу с такими же правами, как граждане, у нас натуализация ежегодно была по 20-25 тысяч человек. И если бы такими же темпами она продолжалась, мы бы, скажем, в течение восьми лет вопрос негражданства решили бы. Кто не хочет натурализоваться, тот не хочет, это уже другое. Но принято было решение, что можно перемещаться по ЕС, и народ посчитал: зачем брать гражданство, если я могу ехать и в Россию, и в Европу на льготных условиях? И у нас натурализация упала до двух тысяч [человек в год]».
Бывший премьер-министр Марис Гайлис таже отметил, что российскому правительству не было выгодно, чтобы натурализация в Латвии шла нормальным путем. Поэтому было принято соответствующее решение:
«Они ввели свой закон, что люди, имеющие латвийское гражданство, должны получить визы, и это стоит денег — а у местных русских, конечно, есть родственники за [восточной] границей. Таким образом, это остановило нормальный процесс натурализации. Если бы этого не было — всё прошло бы по-другому.
Потому что в основном (думаю, процентов на 80-90) русские, которые здесь живут, за эти 25 лет уже знают латышский язык. Все эти экзамены сдать можно! Не говоря уж о молодом поколении, которое точно знает латышский язык. Может, кто сам не хочет — ну, такие тоже есть, конечно», — говорит Гайлис.
Годманис снова подчеркнул, что основной ошибкой 90-х считает отказ от варианта закона о гражданстве 1919 года:
«Я помню те дебаты. Когда прозвучало, что, может быть, цензом проживания в стране должны быть 16 лет или даже 18. Вопрос в том, что тогда надо было принять решение! Но решение не было принято. Поэтому, считаю, вопрос был затянут. Надо было принимать решение достаточно быстро. Но задним числом легко говорить. Политическая ситуация такая была. Сейчас тоже хватает умников, которые говорят: надо было тогда сразу без русских школ обходиться, учить только на латышском. Таких молодых политиков по всей Латвии я наслушался досыта».