Сами инциденты, из-за которых у семей забирают детей, в последнее время становятся все более вопиющими, признают работники сиротских судов. Специалисты расценивают такие случаи как «все более тяжелые, осложненные, все меньше отвечающие интересам детей и более насильственные».
Но есть и другая сторона медали. Часто у работников соцслужб и у родителей крайне различные взгляды на то, что считать нормальным воспитанием. Некая семья в Видземе пережила не самый приятный опыт такого общения:
«Я помню, как мы маленькими были – все время к маме приезжали, все время что-то мешало, приезжали с осмотром, все время – а как мама со скотиной, а как мы в школу, что едим, что на полках у нас стоит. Знаете, мы напуганы с той поры.
Вроде бы вежливые, но вечно скажут маме какую-то гадость – что отнимут детей, если ты то и то не сделаешь, всегда маме угрожали отнять детей».
Так и случилось, со слов сестры: один из детей сейчас в детском доме, так как малыша мать оставила под присмотром 17-летней сестры.
«Мама сказала, что украли – просто приехали к нам, и на дворе сестра-близнец оставалась, присматривала за братиком. Глядь – волостные приехали с полицией, ну как обычно в таких случаях, я тогда была в отъезде в Валмиере, у мамы дела были. Остались мы, сестры-близнецы».
Мать рассказала, как тяжело им было эмоционально:
«У них панический страх, девочка одна, запуганная ими, была увезена прочь, маленькому братику тоже сказали – залезай внутрь, – нет, нет, я в дровах спрячусь».
Сестра добавила: «Мы-то как были ими запуганные с тех пор, как мелкие еще были, так, конечно,
сестра сразу спряталась, забежала внутрь, братику тоже сказала, чтоб бежал с ней, а он сказал, снаружи останется, не отзовется».
Семья убеждена, что соцслужба действует как пугало для детей. У социальных работников – свой взгляд на ситуацию, рассказала представитель Алойского сиротского суда Антра Озола:
«Ребенок не был украден. Была оценена описанная соседями ситуация, что мальчик дома один, потому что там и раньше были жалобы на то, что ребенок забрел от дома на каких пару километров, и потом снова была информация, что ребенок оставлен один дома.
Было констатировано, что ребенок один во дворе, жжет старую траву, старник – что, конечно, было опасно для его здоровья.
На тот момент, что мы там были, не имелось толком даже спального места, и когда мы после этого проверили, когда ребеночек был изъят, и мы проверили тех, что дома, на предмет съестного – мать ничего не смогла показать. Единственное было – европайки, те, что с крупами.
Когда его в учреждение привезли, было констатировано, что у него обожжены волосы, он в саже, и так далее».
Мать: «И тогда мне грубо ответили, что в детдоме, и меня ждет суд, и всякие причины, чтобы не отдать, когда я ходила. Грубо, по-всякому, грубо вон».
Пока мальчик находится в детском доме, семья считает, что его забрали необоснованно, а сиротский суд указывает, что ребенка неправильно воспитывали:
«Жаль этих детей, жаль эту мать. Пойми она то, что ей следовало делать, и ребеночек мог бы в семью вернуться, потому что у нее нет подлинного понимания, что от нее нужно. Когда ему в школу идти. И, значит,
не посещал он образовательное учреждение, когда попал к нам. Да и эти близнецы – не знаю, есть ли у них хоть 8 классов образования», - говорит Антра Озола.
Сейчас идет судебный процесс о лишении материнских прав. Мать уверяет, что сделает все. Чтобы ей ребенка вернули. А к приезду журналистов - вдруг неожиданный поворот. Мальчику разрешили навестить родных, что ранее запрещали.
Мать заявляет, что с нею не сотрудничают – просто издеваются:
«Смеялись надо мной, сказали, чтоб шла вниз правила читать. Сует одна бумаги прямо в лицо, вторая идет на меня с телефоном, типа снимает».
Сестра рассказала, что в детдоме брата избивали подростки 14 и 16 лет. Она узнала об этом, навестив его там. Гуляет ребенок в тонкой курточке, и всем это безразлично.
Антра Озола утверждает, что у мальчика «нарушения поведения»:
«Она (мать) не понимает нужд ребенка, не понимает, что за ним нужен постоянный присмотр, ему нужно принимать медикаменты, ему нужны продукты и жизненные условия.
Там эти продукты по полу валялись, и показать, что в доме имеется что поесть, на данный момент тоже не могли.
Были сообщения от соседей, что ребенка бросают регулярно. Что он бродит где-то, и соседи его регулярно забирают. А ее скотина соседский огород потоптала, потому что она ни о ребенке заботиться не умеет, ни о домашних животных...
Ей все время дается возможность обеспечить себе и детям приемлемые условия проживания, чего она до сих пор не сделала и ничего в порядок не приводит, потому что
постоянного места жительства нет, доходов нет, она ничего предъявить не может, ну в принципе ничего не делает, чтобы восстановить [материнские права]. [Ребенок] будет юридически свободен, если приговор будет».
В любом случае последнее слово скажет суд, отметила Озола, и ребенок не может быть передан на усыновление, пока он юридически не свободен.
Она отметила: за каждым случаем лишения родительских прав стоит ребенок – и чаще не ребенок, подвергшийся прямому насилию, а оставляемый долгое время без должного внимания. Это плохо сказывается на его развитии, образовании, способности впоследствии самому создать семью.
Вопрос о лишении родительских прав ставится, и когда родители долго находятся за границей, не выказывают к детям интереса и не помогают им материально.
Хорошая новость тоже есть. Число детей, находящихся в учреждениях опеки, постепенно снижается, в том числе потому, что сиротский суд стремится передать детей в семью к родственникам или к семье, берущей воспитанников. Таких семей в Латвии не много – всего 560-570.
Бывали и случаи, когда ребенка изымали и из такой семьи, как правило – из-за отсутствия общего языка с подопечным и при нарушениях поведения, обычно у подростков. Ведь многие из них перенесли длительное и тяжелое насилие, что, несомненно, оставляет глубокие следы в психике.
Что касается семьи из Видземе, то в данном конкретном случае соцслужбы пообещали журналистам: если мать будет сотрудничать, то сын, возможно, вернется в семью.
