Он рассказал, что в годы распада СССР в обществе «была уверенность, что так дальше продолжать нельзя». Но воззрения людей, собравшихся тогда на баррикадах, о будущем были крайне разными. Не все они стремились к демократии, отметил философ, который сам был свидетелем и участником тех январских событий. По словам Шуваева, в те времена само понятие о государстве у людей было иным.
В тот период просто разваливалась вместе с СССР вся социалистическая система – и у Латвии появился шанс восстановить свою государственную независимость, считает он: «Это совпадение. Не нужно преувеличивать всяческую борьбу».
Наряду со всеобщим недовольством в те дни у людей имелись и надежды,и ожидания – которые, к сожалению, так и не сбылись, признал Шуваев. Сегодня удовлетворенностью жизнью в обществе ничуть не лучше той. На вопрос, по какой причине так случилось, преподаватель вуза ответил: «Потому, что необходимо что-то делать – и понимать, что делаешь. И к сожалению, это не всегда так происходит».
И в наши дни тоже демократия в Латвии – под угрозой: «По-моему, да. Демократия очень хрупкое образование».
По наблюдению философа, людей в Латвии могут мобилизовать «только тупые вещи», но он не стал распространяться, какие именно. Однако крайне тревожащим является огромное неравенство между различными социальными группами. Да, эти проблемы можно было бы решить – но «если бы у нас было социально ответственное государство», признал Шуваев.
Баррикады 1991-го – не единственные массовые протесты в современной истории Латвии. Был еще и январь 2009-го – те выступления, по оценке философа, были «тотальной безответственностью» всех вовлеченных сторон. Организаторов митинга, людей, бросавших булыжники, полиции, политиков – всех.
Шуваев считает, что людям следует выбирать другие формы протеста – например, гражданское неповиновение, сознательное неподчинение приказам властей. Но это неповиновение не должно носить насильственный характер, и его стоит пускать в силу, когда все легальные средства исчерпали себя.
Кроме того, сложно допустить, что благодаря тем массовым и буйным протестам ситуация теперь стала намного лучше. Так что произошедшее в 2009-м нельзя назвать акцией гражданского повиновения, отметил философ.
