И хотя ежемесячно в Италию попадают сотни и даже тысячи соискателей убежища, их дальнейшая судьба остается не известной. Многие из них месяцами прозябают в специальных центрах. Здесь они или «зависают» в соцсетях или занимаются другой бессмысленной работой. В свою очередь, те, кто получил статус беженца, не всегда могут найти работу.
Настроение самих беженцев и местных жителей противоречивое. Итальянцы сторонятся приехавших, что вызывает недоумение у соискателей убежища.
Многие становятся бездомными
Большая часть беженцев в Италии находятся в городке Палермо — самом большом на острове Сицилия.
Ричард Броуди из организации Borderline Sicilia указал на темнокожего паренька в темной куртке. Вместе с людьми из ARCI он помогает приехавшим, которые запутались в итальянской системе распределения беженцев. Раз в неделю в клубе Porco Rosso он проверяет все документы, объясняет по пунктам, что спрашивают, помогает попасть к врачу.
«Скорее всего, он отправится обратно в Палермо в большой отель для бездомных. Здесь живет около 600-700 мужчин из Западной Африки, в очень плохих условиях», — сообщил Броуди.
Западная Африка — это Гамбия, Гвинея, Сенегал — берег Атлантики. Люди через Сахару добираются в Мали и Нигерию, одну-две недели практически без воды и еды. Это зависит от того, как быстро за человеком приедет автомобиль для перевозки беженцев. Потом через Ливию, где идет гражданская война. Потом те, кто добрался до Средиземноморья, переплывают его на лодке в Италию. Путь из Гамбии до Триполи в Ливии — около шести тысяч км. То есть практически столько, сколько займет путь из Лиепаи в Монголию.
«У большей части из них будет очень короткая жизнь. Если они не смогут заработать, не будет поддержки? Они живут полужизнью, сложно попасть к врачу, сложно выучить язык, не хватает еды, спят на улицах. Этот паренек покинул свой лагерь, чтобы найти работу. Он был в Милане, Пизе, Флоренции. Нигде в Италии работы нет. Единственное, что он смогу найти — месяц собирал оливки в месте, где люди спят в палатке по двое. Мы не можем смириться с тем, что люди так должны жить. У меня же есть дом, у меня есть комната», — сообщил представитель Borderline Sicilia.
«Я не животное. Я не вор. Почему они бегут от меня прочь?»
Корлеоне находится в полутора часах езды от Палермо. На автобусной остановке корреспондентов pieci.lv ждал Омар. После чего пришлось забраться в гору, чтобы попасть в центр для соискателей убежища, где он живет.
Центр в Корлеоне — не палаточный городок. Здесь находится гостиница, на крыше ее большими красными буквами написано Hotel.
Омар ждет ответа по поводу своей заявки на статус беженца уже девятый месяц. Сам он из Гамбии, очень спокойный молодой человек. Омару — 28 лет, дома осталась мать, два брата и сестра.
«Мы просто здесь просиживаем», — отозвался Омар о жизни в центре.
«Нам нечего делать, и мы сидим в своих комнатах. Обычно снаружи никого нет, так как все внутри. Было бы мне что делать, я оставил свою семью, и мне не нравится просто так сидеть. Я хочу получить документы, начать работать и помогать своим. Мне не нужно, чтобы кто-то приносил мне еду, я хочу работать и кормить себя сам», — сообщил Омар.
Из-за своего крепкого телосложения Бабу можно принять за гангстера. Он рассказал, что на улицах Корлеоне итальянцы от него шарахаются. На спине свитера Бабы — желтые миньоны из известного мультфильма.
«Да, они бегут или шарахаются. Но я не животное. Я не вору. Почему вы убегаете?, — риторически спрашивает Баба. — Иногда я очень сержусь – хочу поговорить, но не могу. У нас разный цвет кожи, но мы все люди. Единственное различие — это кожа. Но я их не виню. Многие из нас, темнокожих, просят подаяние. У них есть документы, но они не хотят работать. А это плохо. Если у тебя документы, ты идешь и ищешь работу или какой-то белый помогает тебе найти работу, но вместо этого ты просишь милостыню. Из-за таких, как они, люди нас сторонятся. Полиция наверняка отправит их обратно в Африку», — убежден Баба.
Другой житель центра — Абдулла — не согласен, что все дело в нищенстве — «никто не выбирал такой пусть и теперь не может понять ценности жизни, ценность ближнего».
«Как можно назвать итальянцев хорошими, если нам приходится жить в таких условиях»?
Никто из центра практически не уходит, ведь карманные деньги — 2,50 евро в день. И до Палермо не доехать — билет туда-обратно стоит 8,50 евро. Город окружен горами и из него ведет только одна дорога. Интернет — единственное, что спасает живущих здесь.
Большую часть дня они делают тоже самое, что и жители Латвии или других мест — «сидят» на фейсбуке: «лайкают» и «комментят» фотки друг друга.
Рядом — футбольное поле.
Усман рассказал корреспондентам pieci.lv, что ему не объяснили, почему нельзя здесь играть. «Нет, нам сказали уйти прочь и закрыть за собой ворота. Есть и второе поле, но оно достаточно далеко (...)»
«Итальянцы нехорошие люди. Как их можно назвать хорошими, если нам приходится так жить?» — спрашивают ребята. Часть до сих пор ходит с босыми ногами, невозможно получить одежду, в центре даже нет воды. Два раза в день ее привозит холодной, трактор.
«Мы греем ее на кухне, а потом идем мыться», — объяснил Усман.
Многие говорят, что не мылись уже три дня, потому что вода плохо пахнет, и после нее чешется кожа. Становится понятно, что имел ввиду Ричард при разговоре с корреспондентами pieci.lv перед поездкой в Корлеоне. То, сколько получает денег центр, полностью не соответствует тем обстоятельствам, в которых живут беженцы в центре.
«Это как школа-интернат, как Хогвартс в фильме про Гарри Поттера. Только все, кто здесь учится, пережили войну в Ливии. Но все работники отсутствуют. И это совершенно непонятно, — заметил Броуди, — из-за этого в центре много протестов. Люди несчастны, они не могут попасть к врачу, они не говорят по-итальянски и они не могут заработать деньги, которые можно было бы послать домой своим семьям. А это главная причина, по которой люди уезжают прочь».
Центры соискателей убежища, в которых они живут, по правде говоря – предприятия. За каждого человека центр от государства получает 35 евро в день. 60 человек — это уже 15 тысяч евро в месяц. Конечно, государство часто задерживает деньги, но все равно – рано или поздно их получают. Даже если не считать, сколько может стоить содержание центра, совершенно не понятно, почему здесь нет даже теплой воды.
«Я думаю, что люди часто используют тот кризис, который уже случился, (...) чтобы заработать на нем», — считает Ричард Броуди из Borderline Sicilia.
Неорганизованная, спонтанная и неэффективная помощь
Абдулле не ясно, почему с ними так плохо обращаются, ведь они дают людям работу. Если бы не беженцы в Корлеоне, то у сотрудников центра не было бы работы. Он говорит об отсутствии горячей воды, об одежде, обуви и еде. Часто дают свинину, хотя практически все не едят свинину.
Помощь мигрантам, беженцам и соискателям убежища — неважно кого и как называть — очень неорганизованная и спонтанная.
Один решил, что будет учить прибывших итальянскому, второй решил найти одежду, третий может дать немного денег, когда надо. Об этих помощниках узнают друг от друга. Те, кто пробыл здесь дольше, рассказывают новоприбывшим. Так молодые люди узнали о женщине, которую в центре называют «Мама Африка». «Она помогает африканцам, потому мы ее так зовем», — объяснил один из ребят.
Женщина живет в Корлеоне и помогает найти работу, когда статус беженца получен, но непонятно, куда идти: в центре больше нельзя оставаться, и нет даже денег на автобусный билет.
