Отвечая на вопрос о том, с какой страной он себя соотносит, Идов сказал: «Я в первую очередь, наверное, американский журналист, пока еще в основном российский сценарист и, конечно же, рижанин — это большая часть моей самоидентификации.
У меня осталась эмоциональная связь с Латвией.
Я прожил здесь первые 16 лет своей жизни, и я в очень странном положении, потому что почти все мои друзья и родственники уехали за это время, но я помню весь город, я помню каждый угол, но я не знаю никого здесь. То есть сейчас, во время съемок фильма, который приехал сюда снимать, я как раз завожу новые знакомства и как-то заново выучиваю город».
Идов также рассказал, как ему удалось не забыть русский язык.
«Знаете, мне кажется, что возрастная грань, на которой язык перестает быть родным, пролегает между 11 и 16 годами. Мне было 16, когда мы переехали, и русский язык в большой степени остался родным, а моей сестре было 11 и, несмотря на то, что она говорит по-русски, это не ее родной язык.
Кроме того, я очень много читал на русском, очень много слушал, в том числе русский рок, от которого мы все тогда сходили с ума. Мои друзья мне посылали бандеролями кассеты, на которые записывали последние альбомы «ДДТ», «Наутилуса», «Аквариума», «Кино» и.т.д.
А с выходцами из России я не особенно общался на первых порах, тем более, что я не жил в Нью-Йорке, не жил в каких-то русскоязычных анклавах, а жил на Среднем Западе.
Да, в какой-то момент я начал забывать русский, но потом меня спас интернет. В 2002 году уже появились первые русские газеты: «Газета.ру», «Лента», ЖЖ («Живой журнал»). И через русский онлайн я втянулся обратно в культурный контекст».