C основательницей и бессменным руководителем «БЖ» Мариной Липченко встретился Rus.Lsm.lv.
Фестиваль как место встречи
— Марина, вводите ли у вас какие-то новшества в предъюбилейный год я «Балтийской жемчужины» и какие продолжаете традиции?
— Да, в следующем году 25 лет нашему фестивалю! За это время все поменялось. Поменялись носители, на которых мы показываем фильмы. Практически наполовину поменялся наш зритель. Кардинально поменялись какие-то зрительские предпочтения и возможности.
Всё так быстро и динамично меняется, это сложно и приходится каждый раз на ходу приспосабливаться к новым условиям и менять направление.
Поэтому каждый раз что-то обязательно по-другому. Экспериментируем и ищем какие-то новые варианты и новые программы, которые будут интересны сегодня, для того, чтобы удивить зрителей.
— И что изменилось в зрительских предпочтениях?
— Много лет назад люди шли к нам в кино, потому что эти фильмы нигде нельзя было увидеть, кроме как на фестивале, или же через какое-то другое время их можно было увидеть только на пленке на большом экране. Сейчас мы они идут, потому что это единственная возможность посмотреть фильм в окружении своих единомышленников. Тех людей, которые сделали такой же точно выбор, кто чувствует так же, у кого такое же мироощущение, и они вместе смеются, вместе плачут… Фестиваль становится местом встречи.
— Какой он, ваш нынешний зритель?
— Через четверть века процентов на тридцать осталась аудитория наших первых фестивалей. И если раньше у нас было процентов 90 зрителей-латышей и только 10 процентов — русских, то сегодня русских уже 30 процентов. В первые годы
к нам ходили люди, выросшие на «Арсенале» и привыкшие смотреть хорошее кино в хорошем качестве и на большом экране. Все равно, на каком фестивале.
— Однако какой-то период параллельно существовали оба фестиваля?
— Но сначала у нас почти не было фильмов. Мы долго шли одновременно, но если сначала мы были ориентированы на гостей, то спустя 24 года я понимаю, что это была абсолютно идеальная ситуация. По-другому быть не могло.
Любопытно, что моя «Балтийская жемчужина» была первым фестивалем, который я в жизни увидела. Потому уже были Московский международный, «Кинотавр» и т.д. Но мой фестиваль – это был для нас эксперимент, первая проба, и, безусловно, мы шли от того, что казалось интересным на тот момент.
Это был 1993 год! Когда казалось, что кино уже не вернется.
Когда киностудии торговали мебелью и ширпотребом и было ощущение, что это навсегда. Потому что страна уже будет не в состоянии вкладывать колоссальные деньги в киноиндустрию и кино перестанет развиваться. И это было последнее поколение великих актеров, даже если иметь в виду не только территорию нашей бывшей огромной страны, но все европейское пространство.
— Кинопространство?
— Да. Не берем Америку, это молодая страна, молодая нация, у них все по-другому, они выхватывают отовсюду лучших и делают их американцами. А мы говорим об итальянском неореализме, о французской «новой волне», о невероятном подъеме испанского кинематографа, о британском кино… И если говорить об этом, то таких великих актеров теперь почему-то нет. Я о гениях, которых можно тысячу раз пересматривать, останавливать кадр и думать, — господи, да как же он/она это делает, ёлки-палки?!
Никто не знает, почему нет новых Смоктуновского, Евстигнеева, Цилинского, Вии Артмане, Элзы Радзини, почему они сегодня не появляются?!
Хотя хороших актеров много.
— Возможно, просто они другие и мы не способны воспринять это новое поколение?
— Разный масштаб личности! Да, изменился ритм жизни, ее темп. Изменился сам кинематограф. Но чтобы за артистом стояла целая жизнь и он мог в кадре вообще ничего не делать, — это уже пропало. Энергетика другая. Евстигнеев в пяти разных фильмах – это пять разных людей! Или, скажем, «Три тополя на Плющихе» Лиозновой. Останавливаю, пересматриваю и думаю: «Боже мой, как Доронина, не шевельнувшись, делает так, что в ее глазах я вижу целую жизнь за эти три минуты экранного времени? Вижу, о чем она думает».
Что дает жизнь берегам
—Итак , в 93-м казалось, что все наши связи разрушены, потеряны. Не только с российскими, но и с литовскими, с эстонскими и другими кинематографистами. Конечно, самым актуальным было попытаться как-то всех объединить. И думаю, что в тот момент фестиваль сыграл свою объединяющую роль.
Мы привозили сюда режиссеров, которые потом увозили отсюда Ивара Калниньша, Вию Артмане…
Российский режиссер Юрий Мороз начал снимать первые свои большие фильмы и сериалы («Каменская», «Женщины в игре без правил»…) и приглашал Вию Артмане. И когда здесь еще был такой процесс маленького застоя, наши актеры там уже начали возвращаться в кино. То же было с Банионисом, с Будратийсом, с Адомайтисом и т.д. А это были наши первые гости, когда мы пытались объединиться, и (как сказал Ояр Рубенис в твоем с ним интервью), самое важное, что в этой одной реке мы все вместе плыли в одном направлении. Потому что все остальное, что на одном берегу и на другом, нас вообще не должно касаться. У тех, что справа и слева, должна быть своя жизнь, а мы должны быть вот посередине. Потому что
река — это единственное, что дает жизнь берегам и сможет удержать и тот, и другой.
И еще. Казалось, что никогда российские актеры уже не приедут сюда. А они приезжали, они общались! Потом стали приезжать и европейские звезды, к которым, как на таких больших фестивалях, как Канны, Берлин, Венеция, просто было не подойти. У нас они сидели на пресс-конференциях за одним большим столом с тобой, ты могла подойти и взять за руку Алена Делона!
— В общем, компания Марины Липченко как проводник идей Евросоюза на территории Латвии?
— Можно сказать, это такой «круглый стол». (Смеется.) В культурном, глобальном аспекте. И фестиваль давал возможность прикоснуться к тому, что было недоступно для очень многих.
Это сейчас можно набрать любую недорогую авиакомпанию и отправиться, куда угодно. Жить недалеко от Канн,
в какой-нибудь деревушке на побережье, и каждый день на автобусе или электричке ездить в Канны и смотреть кино, вокруг него существовать… А я помню первые наши фестивали, когда невозможно было позвонить. Мобильные телефоны появились когда?.. А е-мейлы?
Долгожданные гости
— Первые фестивали «БЖ» — это всего три – пять фильмов?
— Нас долго критиковали в связи с этим, хотя мы себя и позиционировали поначалу как фестиваль актеров кино, которые собираются, смотрят актерские работы, общаются… Мы были восприимчивы к критике и уже в 96—97-м у нас появились кинопрограммы по 30-40 хороших фильмов.
А 2000-й был последним годом, когда у фестиваля существовал конкурс, у нас участвовали актеры в большом количестве и мы жили в Юрмале. После того, как фестиваль переехал в Ригу, изменилась ситуация везде. Возобновилась кинематографическая жизнь, артисты стали более заняты. Зритель уже наелся общением с ними, это стало уже не настолько необычно и востребовано.
И люди захотели пойти в кино. С этого момента фестиваль кардинально поменял свое лицо.
В 2004-м на фестивале уже было около 100 фильмов. Но в 2009-м, в год кризиса, можно было показать и 200, только смотреть никто не будет. И постепенно мы стали уменьшать количество дней. Когда-то «БЖ» продолжалась 15-16 дней, потом до пяти, до шести, сейчас хотим попробовать работать семь-восемь дней. На следующий год нам 25, и мы хотели бы размахнуться дней на десять, показать какие-то ретроспективы… Словом, хорошо отметить юбилей. Но посмотрим. Зрителей-то меньше в разы. Если когда-то мы были рады, когда заполняли Большой зал Дома конгрессов, то сейчас мы счастливы, когда заполняем малый зал кинотеатра Splendid Palace, а это в шесть раз меньше мест.
— Да еще было и несколько залов и надо было ухитриться успеть и туда, и туда?
— Но раньше люди просили в кассе: «Мне билеты на все фильмы по 5 латов». Сейчас покупают по одному билету, через неделю – еще по одному, через какое-то время — еще по одному… Или на один фильм. Можем рассказывать, что мы Канны, что мы что угодно, но мы все равно живем здесь и должны реально оценивать ситуацию здесь.
В этом году пытаемся чуть-чуть увеличить количество гостей. Очень дружили с директором (затем президентом) Каннского кинофестиваля Жилем Жакобом, потом генеральным директором стал Тьерри Фремо. В этом году он снял уникальную ленту «Люмьеры», и нам просто повезло, что мы можем открыть таким фильмом «БЖ». А то, что его будет представлять сам директор Канн – это вообще уникальная возможность.
Увидеть живьем в Каннах директора этого фестиваля можно только из-за ограждения, когда он стоит на знаменитой лестнице, по которой поднимаются звезды.
Плюс сам фантастический фильм. Фремо является и директором Института Люмьер в Лионе, по долгу службы отсматривал материалы в этих архивах и нашел потрясающие кадры. Он так смонтировал фильм, что вы как будто разглядываете детские фотографии — Куросавы, Тарантино, Феллини, Альмодовара… Великих глыб, которые потом появились из фильмов братьев Люмьер. Это все равно как сидишь и рассматриваешь детские фото уже взрослых детей, пытаешься увидеть в них начала судьбы… Фильм «Люмьеры» — это как детские фотографии мирового кинематографа: вот этот кадр, о!, смотри, это же Акира Куросава!.. Это то, что никогда не увидишь на большом экране, в принципе, чисто фестивальная уникальная экзотика.
Ну, а Рената Литвинова не нуждается в представлении.
— Она ведь далеко не впервые на «БЖ»?
— Да. Она была у нас в жюри. Потом приезжала с фильмами и спектаклями. Но теперь впервые будет ее творческая встреча и
впервые она выйдет к нашим зрителям не в образе какого-то персонажа, не как кинодива, а как Рената Литвинова – личность.
Беседы такого рода – это определенное срывание масок. И у нас есть возможность видеть Ренату Литвинову абсолютно разной, непривычной для нас. Она будет разговаривать, показывать отрывки из своих фильмов.
Андрей Звягинцев – вообще без комментариев. Его «Нелюбовь» — это приз жюри Каннского фестиваля» и один из его лучших фильмов после дебютного «Возвращения». И думаю, всем, кто следит за творчеством Звягинцева интересно, что именно он вкладывал в этот фильм. К тому же в этой картине снимался известный латвийский актер Андрис Кейшс.
«Карп отмороженный» и другие
— Что еще вы бы советовали не пропустить?
— Очень интересный российский
фильм «Карп отмороженный», в котором играют любимые Евгений Миронов, Марина Неёлова и Алиса Фрейндлих.
Режиссер Владимир Котт и продюсер Никита Владимиров (внук Алисы Фрейндлих и Игоря Владимирова) будут его представлять. Он был создан «на Алису Фрейнлих» и интересен уже тем, что в нем играют гениальные актеры, но это действительно хороший фильм, который получает призы на всевозможных российских фестивалях. Что касается гостей, до конца августа нам кое-кто должен еще подтвердить свое прибытие, и в начале сентября мы все это озвучим.
— Как всегда кинопрограмма у вас скомпонована по тематическим блокам?
— Этот год вообще какой-то удивительный, когда многие фильмы мы даже не распределяли – они как-то сами распределились. Например, не помню за все 25 лет, чтобы в один год было несколько фильмов о художниках! Это «Гоген», «Роден», «Сезанн и я», «Любящий Винсент». «Любящий Винсент», например, — уникальная полнометражная лента, можно сказать, детектив о том, что произошло с Ван Гогом. В ней
каждый из 66 920 кадров – это картина, написанная маслом в уникальной манере Ван Гога. Создавался фильм в течение шести лет.
Сумасшедшие цифры!
Много в этом году т.н. байопиков, но мы обозначили их как «Легенды», потому что это правильнее. Все-таки режиссер снимает не историю писателя Сэлинджера, певицы Далиды, кого-то еще, а свое представление о том, как, на его взгляд, все происходило, вкладывая свои талант, эмоции, жизнь. Тот же фильм Мишеля Хазанавичуса, о Годаре, названный «Устрашающий» в честь самой большой подводной атомной лодки того времени. Он получился ужасно смешным, и это опять же взгляд постановщика на режиссера Годара и его время.
Интересная программа британского кино, жемчужиной которого, я считаю, является
потрясающий фильм для всей семьи «Ласточки и амазонки», снятый на основе произведений классика британской детской литературы (а также журналиста, разведчика, агента MI5) Артура Рэнсома,
у которого оказались очень тесные отношения с Латвией. (Приезжал в Ригу, жил в Межапарке, у него здесь были долгий роман…) Наш фильм – это как продолжение летних каникул. Он о том, как семья проводила такие каникулы. О прекрасном времени между двух войн в Англии. Очень красивое атмосферное кино, снятое в краю знаменитых Больших озер. Действительно приключенческий, есть даже русские шпионы, есть пираты.
Мне кажется, это интересная возможность проверить своих детей, от пяти до пятнадцати лет, как бы такой культурологический экзамен. Дети, которые выросли в эпоху смартфонов, клипов, интернета, айфонов, привыкли к абсолютно другому ритму на экране. И если они смотрят кино, то обязательно должны что-то жевать, делать руками и проч. В кинотеатре Splendid Palace это невозможно. И
родители могут проверить, способны ли их отпрыски выдержать 90 минут хорошего кино, с прекрасными актерами, на великолепном литературном материале – и в антураже старинного кинотеатра.
Я не думаю, что многие рискнут, но мне кажется, что это интересный взгляд. А перед сеансом у нас будет еще и небольшое театрализованное действо.
Конечно, нам бы хотелось оживить детское кино, это большая тема. Взрослые, которые стоят в очереди за билетами на фильмы для себя, почему-то считают, что их детям достаточно посмотреть какой-то попкорн, какое-то мельтешение. И потом не понимают, почему те через пять – шесть лет не ходят ни в театр, ни на большое кино.
Еще раз про любовь
— У вас же еще программа «Любовь»?
— О, это каждый год! Тема всегда актуальна. И не только любовь между мужчиной и женщиной, но и любовь человека к профессии, еще к чему-то.
Это, скажем, потрясающий фильм о любви к гольфу, «Достойный соперник», который снял Джейсон Коннери, сын Шона Коннери. Лента получила премию Британской киноакадемии BAFTA как лучший шотландский фильм года. Он об отце и сыне, первых чемпионах гольфа, которые придумали все то, что называется гольфом сегодня. Но это и потрясающая история любви. Отношения в семье, отношения между отцом и сыном, традиции Шотландии 19 века. Потрясающе красиво снято. А мы придумали и сюрприз для тех, кто интересуется Шотландией и придет на сеанс.
Фильм о балете «Полина. Танец жизни», снятый современным французским хореографом Анжеленом Прельжокажем, с Жюльетт Бинош в одной из главных ролей и с российскими актерами Ксенией Кутепововой и Алексеем Гуськовым. И в главной роли интересная, очень киногеничная, очень выразительная балерина Анастасия Шевцова из Мариинского театра, которая теперь уже и снимается во Франции, и работает в там в какой-то труппе. В ленте много балета, много музыки.
Кстати, этого не было никогда, но у нас пять аншлагов, фактически за месяц до фестиваля! Это первая встреча со Звягинцевым и его фильм «Нелюбовь». Андрей даже объявил вторую встречу, на следующий день после которой улетает на фестиваль в Сан-Себастьян. И возможно, мы сделаем еще один показ уже без него. Это и «Вечеринка», фильм Салли Поттер с потрясающими британскими артистами, который был показан в Берлине. Это «Другая женщина» с Катрин Денёв и Катрин Фро. И «Бесконечность» с Одри Тоту в главной роли и целым букетом французских звезд, невероятно красивый фильм. (Последние две ленты – моя особая гордость.) Очень тонкий, изысканный, неторопливый. С фантастической музыкой. Мы не ожидали, что будем докупать второй его показ. К нам
уже не приходят зрители, которые покупают по принципу «продайте билеты на самые дорогие фильмы». Люди выбирают самое-самое гурманское кино.
И это здорово.
— Имеются у вас и такие подборки, как «Фестивальная экзотика», а также «Дебаты» — «фильмы с передового рубежа». Что туда вошло?
— Ленты, которые поднимают важные проблемы. Это «Квадрат» Роберта Эстлунда, получивший Золотую пальмовую ветвь в этом году на Каннском фестивале. Это «Устрашающий», после которого в Каннах был страшный скандал: как можно было снять комедию о Годаре, о событиях Франции 60-х, когда фактически родилась «новая волна», а это Библия французского кино?! Но Хазанавичус, которого все знают по ленте «Артист», снял очень интересный, искрящийся фильм. И думаю, что именно после него те, кто не знал, кто такой Жан Люк Годар, с удовольствием посмотрят его фильмы. А когда актер Луи Гаррель в роли Годара фантастически похож на оригинал! И это такая же реинкарнация, как сейчас Свева Алвити в «Далиде», как были Морион Котийяр в роли Эдит Пиаф и Сильвии Тестю в роли Франсуазы Саган.
Мы должны сказать о моде, это же наша традиция. Большая программа, и один из фильмов посвящен Диору и Золотому веку французской моды «от-кутюр», 1947-1967… А также художественно-документальный фильм «Manolo: мальчик, который делал одежду для ящериц» о Маноло Бланике, культовом дизайнере обуви. 20 сентября его мировая премьера и 25 сентября он уже у нас.
Смотреться – и не ужасаться
— В общем, приходим к заключению, что если есть фестивали какой-то одной направленности, то «БЖ» преподносит жизнь во всем ее объеме и проявлениях?
— Стараемся быстро реагировать на то, что сейчас важно. Мы маленькие и поэтому маневровые. И наши аншлаги говорят, наверное, о том, что мы правы в выборе этого пути. Одно время у людей была настолько спокойная и размеренная жизнь, что
им хотелось острых ощущений. Им не хватало этой «грязи», — для равновесия она должна была существовать.
Сегодня очень сложное время. И к нам в кино приходят не самые обеспеченные люди, в основном. Те, которые хотят на полтора-два часа забыть о том, что происходит за дверями кинотеатра, и окунуться в ту жизни, которую им предлагает конкретный фильм.
Наша задача такая: люди должны выйти из зала – и снова стать в очередь в кассу. Это значит, что фильм был правильный. А если люди выходят и начинают ругаться, начинают искать проблемы и т.п. и уходят недовольные, значит, мы ошиблись.
— Словом, вы отводите кино примерно ту же роль, что оно играло кино во времена Великой депрессии» 30-х?
— Безусловно, а вы хотите сказать, что у нас сегодня не очень депрессия? Да, после 2009 года наш фестиваль постарался резко поменять ситуацию, и мы
пытаемся быть для наших зрителей неким зеркалом, в которое они могут смотреться – и не ужасаться.
Не кривым, а хорошим зеркалом.
— Было время, когда Марина Липченко после каждой «БЖ» грозила, что это в последний раз. Сегодня настрой более оптимистичный?
— Мы делаем каждый фестиваль, как последний, и не знаем, будет следующий или нет и как вообще все будет происходить. Да, следующий год – это 25 лет с момента образования фестиваля. Но как Параджанов говорил: «Я маленький микроб, но очень живучий».
Нас поддерживает Рижская дума, надеюсь, что мы в ее программе хотя бы до 2018 года. В этом году нас поддерживает и Фонд культурного капитала. 25 лет с нами UPS, который только что доставил нам первые фильмы. Типография Mukusals печатает наши буклеты, которые бесплатно раздаются в кинотеатре.
Должна сказать, что всех ждем в кинотеатре, потому что когда появляются наши новые сеансы, Bilešuserviss не всегда успевает их быстро ставить. А мы мгновенно реагируем, и в нашем фестивальном центре в кинотеатре вам всё объяснят и расскажут. А главное, там нет наценки на билеты. Перевод на сеансах будет на латышский и русский, с наушниками. Напоминаю – наушники надо брать свои!
Открытие фестиваля хотим стилистически сделать в стиле эпохи братьев Люмьер, такой от нас им подарок. Здесь не так много праздников, на которые мы можем наряжаться. Поэтому мы предложили зрителям собственный праздник, в стиле первых фильмов Люмьеров. Думаю, это будет приятным шоком для директора Каннского фестиваля, который выйдет на сцену, чтобы представлять свой фильм — и увидит в зале зрителей Люмьеров. И здесь тот элемент сообщности, когда приходишь и вместе с такими же, как ты, и получаешь удовольствие. Один раз в год.
