Эксклюзив: Роберт Тэйлор Теймен обещает вернуть энергию влюбленности и обнаруживает то, чего уже нет

Обратите внимание: материал опубликован 8 лет назад

Он что-то произносил, то очень тихо, то громко, демонстрировал какие-то движения. Несколько актеров, сгруппировавшись в кружок, пытались повторить. Для стороннего наблюдателя (каковым был и корреспондент Rus.lsm.lv) это таинственное, похожее на некий ритуал действо, было совершенно непонятным.

Персона

Роберт Тейлор Теймен начал карьеру в 60-х как рок-гитарист под именем Бобби Тейлор. Самые известные его хиты — Temptation и Out of Time. Вместе с Крисом Фарлоу основал группу The Thunderbirds. Играл с Джимми Пейджем, ранними The Rolling Stones, The Who и др.

В то же время в актерской школе изучал работу с голосом у Сесиль Берри, всемирно известного учителя Королевской Шекспировской компании в Лондоне. «Она двигала звук так, — рассказывает режиссер, — что было ощущение вибрации и движения самого пространства, и совершенно новый мир создавался между ней и аудиторией. Творимый ею образ жил перед нами, существовал в молекулярном пространстве».

Окончил драматическую Студию в Лондоне. Актерская карьера Роберта Теймена началась со скандального спектакля Джона Осборна «Патриот для меня». Его заметили, по приглашению Питера Брука он поступил в Королевский национальный театр. Работал с великими Лоренсом Оливье и Питером Бруком Участвовал во множестве постановок, ставил сам, писал музыку. В кино сыграл, например, Дракулу в «Цирке вампиров», Де Сада в «Доме Уипкорд».

В конце 70-х — начале 80-х познакомился с учением Гурджиева и Успенского, изучал актерское мастерство как опыт взаимодействия с собственным сознанием и волей. Создал мультимедийный проект TJARUS. В конце 80-х руководил Департаментом голоса в Университете Гилдхолл в Лондоне и в Театральной школе East 15 в Лохтоне. В 90-х проводил лабораторные исследовательские работы в Германии, Индии и США, основал IAT (International Actor Training) в Сан-Франциско, Нью-Йорке и Москве. Заведовал профессиональной программой театральной подготовки Университета Делавера, организовал фестивали Chico в Калифорнии и «Икиру» в Нью-Йорке.

Японское понятие Ikiru, кроме «жизни», значит еще многое. Разработанный Робертом Тэйлором Тейменом проект IKIRU начал работу в Москве, Санкт-Петербурге, Париже, Бухаресте и Лос-Анджелесе. Лаборатория «ИКИРУ» при Московском театре «Около дома Станиславского» — совместный проект этого театра и калифорнийской IAT. Теймен обучает актеров разных театров технике игры, использовавшейся в древнегреческом и в шекспировском театре. Она преподается в свете учения Гурджиева и Станиславского, с использованием разработок М. Чехова. Работа началась в апреле 2015 г. и ведется на материале пьес Шекспира.

В Рижском малом театре (РМТ) на Стабу,18, принадлежащем актрисе Татьяне Бондаревой (она же Мариничева), известный английский режиссер, яркий и парадоксальный Роберт Тэйлор Теймен, проводил одновременно актерский кастинг и мастер-класс.

Он преподает и ставит по всему миру, и Татьяна, которая весной уже сыграла в отрывках из шекспировского «Короля Лира», поставленных им в Москве, просто не простила бы себе, если бы не познакомила с уникальной системой Теймена и Ригу.

Не дожидаясь первого вопроса, Роберт попытался сходу ввести меня в курс дела. Он поднял со стула татьянину куклу-шута (неожиданно очень похожую на него самого), которая тут же задвигалась и что-то залепетала. И затем пояснил:

— Как я, актер, — заставляю эту куклу говорить, точно так же вот это молекулярное пространство вокруг нас воздействует на актера и играет актером, как куклой...

— Но в мировом театре, кажется, все уже было, в актерском деле все придумано. Тем не менее, периодически появляются люди, которые создают какие-то свои «системы», «школы», «методы». Зачем? Что вас, например, не устраивало до сих пор, чего вам не хватало, почему вы занялись этими необычными актерскими тренингами?

— Легче сказать, что было, а не чего не хватало. Да, нет ничего нового. Но

мы обнаруживаем что-то, что более не существует. Это не новое, а просто забытое. Что касается театра, не я единственный утверждаю, что, кажется, в новых, в молодых актерах нет той особой энергии, которая существовала еще 20-25 лет назад,

в том числе, и здесь, на территории бывшего Советского Союза. А еще в 90-х это можно было видеть. Я тут много могу рассуждать, но вам это ничего не даст, если только вы сами это не чувствовали. К примеру. Вот я говорю, что мы здесь плывем по воде, — и действительно чувствую эту воду. Понимаете, это все равно, что играть на палубе корабля. И как, чувствуете ли вы воду? И ветер?..

— Вы имеете в виду энергию переживания и воображения?

— Не воображения. Это что-то, что вы не воображаете. Вы влюблялись? Разве вы воображали это?

— То, что есть, не нужно воображать?

— Вот и ответ на ваш вопрос. Вам не нужно было воображать, потому что это была реальность и была энергия. А сейчас вы чувствуете себя так? Куда она ушла, эта энергия?..

Это то, чем мы занимаемся. Мы создаем эту энергию, можно сказать, — энергию влюбленности. Или энергию тех редких моментов, когда всё иное. Испытывали ли вы такие моменты, когда всё было иным? А сейчас вы так чувствуете себя? Куда это ушло? Мы работаем с этой энергией. Это невероятная энергия влюбленности, когда всё иное. Но это может быть также и авто-авария, и смерть человека, которого любите, и момент абсолютной радости, переворачивающие весь ваш мир. И

это энергия, которая нужна вам, мне, нам, для того, чтобы быть художниками, артистами. Есть способ извлечения подобной энергии из себя, есть определенные упражнения.

— Вы создали какой-то свой метод ее извлечения и набираете учеников?

— В каком-то смысле, да. Актерская игра, которую я видел, когда был молодым человеком, работы Гротовского, Питера Брука, Лоренса Оливье — это мир, который более не существует. Однако, все вернется, но в другом виде. Когда и при каком условии это может вернуться, не знаю, мы только в самом начале пути. Если у нас появится достаточное финансирование и люди, с которыми мы будем работать, тогда потребуется полгода — или 10 или 100 лет... (Смеется.)

Но на данный момент, театр, драматическое искусство более не существует практически. Вообще, театр рождается, потом умирает и снова где-то возрождается. Великая работа греков продолжалась только определенный период времени, потом это искусство умерло. А ведь тема пьес Эсхила и Софокла — отношения человека с богами, и основной связью и воздействием актера на зрителей было произнесенное слово. Театры были своего рода храмами, и все делалось ради передачи особого «действующего слова» всем зрителям. Существовали актерские тренинги, позволяющие «действовать словами». Эта техника утрачена.

Следующий театр космического масштаба, театр Шекспира, продолжался всего двадцать-тридцать лет. Там слова произносили так, что все понимали их абсолютно не-бытовое значение. Потом в Великобританию пришла гражданская война и этот театр исчез — на двести лет. Великая работа Станиславского — закончилась. И американский театр в 40-50-х годах. И замечательные актерские практики, уникальные учителя, вроде Страсберга, продолжались всего пять — десять лет. И замечательный драматург Артур Миллер... Теперь всего этого нет. И потребуется, возможно, и сто лет, чтобы вернулось. Знаете,

есть актеры, но жизнь театра — она больше не существует. И это не только мои мысли, но признанный во всем мире, общеизвестный факт. Медийные технологии убивают театр, люди перестают воспринимать его как мощное живое воздействие.

— К чему же тогда такая кипучая деятельность вокруг того, что не существует? Все эти обмены гастролями, мастер-классами, мастерскими и театральными компаниями, все эти конкурсы и фестивали? Что — существует?

— Хороший вопрос. Существует немного, совсем немного. А на самом деле, всё это мусор. Мусор, который стоит огромных денег. Для того, чтобы возник новый театр, актеры и режиссеры должны пробудиться к новому миру. Чтобы вернуть эту невероятную энергию влюбленности. Ведь, только обладая ею, можно, образно говоря, написать Девятую симфонию Бетховена, Реквием Моцарта и создать последние полотна Рембрандта.

— Поведайте, пожалуйста, историю ваших взаимоотношений с российским театром!

— Мы путешествуем по всему миру. Когда в самом конце 90-х я впервые приехал в Россию, то сотрудничал с Олегом Табаковым во МХАТ им. Чехова, и это было замечательно. Теперь ищу актеров, с которыми можно было бы продолжать работу, здесь у вас, а также в Эстонии и Литве.

— Нынешней весной вы поставили в Москве фрагменты по «Королю Лиру»?

— Да, под эгидой Московского театра Около дома Станиславского, при котором мы открыли лабораторию «Икиру», где занимаемся определенным актерским тренингом. (Это, скажем, элементы даосского укоренения через дыхание, это попытка на выдохе оказаться над головой, через упражнение, доставшееся от Михаила Чехова, а ему — от Рудольфа Штейнера. Это простейшие этюды раннего Станиславского.) «Лира» мы с небольшой группой актеров, в которую вошли Алексей Шендрик, Таня Мариничева, Оксана Мысина и другие, играли в экспериментальном театре «Открытая сцена» на Поварской (где начинал Анатолий Васильев — Rus.lsm.lv). Но основной была работа примерно с 600 актерами из разных московских театральных школ. Допустим,

каждый день отсматриваем по 100 актеров, и в результате среди полутора тысяч находим, может быть, лишь двух-трех, с которыми в следующем году продолжим работу в Нью-Йорке, в Лос-Анджелесе. И может быть, в Риге также обнаружим еще одного-двух человек для нашего проекта.

Надеемся в итоге найти 30 артистов, способных стать совсем другими людьми. Эти 30 будут играть «Лира», «Гамлета», «Медею», «Антигону»... Ищем людей, способных производить такого рода энергию, которая необходима для этих пьес. Отличную от той, что существует в театре, в театральных школах сейчас. А если не разбудить в молодом поколении забытые способности, смысл существования театра будет потерян.

— И вы намерены создать свою труппу?

— Да, и ее зачатки уже есть. Ваша Татьяна Бондарева — актриса очень хорошая и открытая для нового. Она из тех трех-четырех человек, с которыми мы работаем уже постоянно, — хороших опытных актеров. Сложность в том, что всего нам нужно найти 30 человек, но

опытные актеры работали всю жизнь определенным образом, а теперь им надо все трансформировать, изменить, начать делать несколько иначе. Это все равно что если бы я эту куклу, как Пигмалион, попросил, чтобы она стала человеком и начала говорить.

И это буквально то, что мы пытаемся сделать.

В Риге мы хотели бы посмотреть всех актеров, в том числе, и Национального театра. Человек 50 — уже в этот приезд, чтобы с двумя-тремя из них потом начать работу. Сейчас у вас ищу старого человека и юную девушку. Язык не помеха, в Москве мы одновременно и на немецком играли, и на английском, и на русском. В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе тоже частично будем играть на русском. Правда, многие ваши актеры не решаются участвовать в наших тренингах, полагая, что могут нечто потерять. Ведь часто нас очень пугает именно то, чего мы, на самом деле, очень сильно желаем. Все мы ищем какую-то потрясающую идею, какие-то особые знания, а когда столкнемся с этим — поворачиваемся спиной. К тому же, я не известен «широкой публике», и когда появляюсь в ваших театрах, меня пугаются. (Смеется.)

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное