«Да, несомненно, это Латвия. Здесь будет доминировать латышский язык, это нормально. Но, в то же время, мы должны найти место для других языков не только на уровне школы..., а на уровне общества, у нас есть место для этого языка... И если люди защищены, я думаю, это взаимодействие протекает естественно. Я полагаю, надо помнить, что во многом нашу языковую политику определяет тот испуг, которую в советское время пережила наша латышская часть населения», — считает Розенвалдс.
«Мы все еще живем в национальном государстве, и в национальном государстве нового поколения язык является одним из ярких инструментов госполитики. Такова реальность. Язык нужно знать, это понятно»,
— отметил профессор Рижского университета им. Страдиня Денис Ханов.
Он уверен, что доли государственного и негосударственного языка в обучении (60/40, 80/20) не играют существенной роли — в реальности русскоязычные, например, студенты, языком владеют хорошо.
Приглашенные на программу страшеклассники — Дарья Седых, ученица 11-го класса Рижской первой гимназии, и Михаил Шац, одиннадцатиклассник из Рижской второй гимназии — рассказали, что после 9-го класса перевелись в эти учебные заведения с латышским языком обучения из «русской школы». Есть в обеих гимназиях и англоязычный поток.
Ребята отметили, что небольшие сложности с латышским языком у них есть (у Михаила — в письменных работах, у Дарьи — в неформальном общении), однако и учителя, и одноклассники относятся к этому с пониманием, стараются помогать. Школьники также указали на отсутствие конфликтов по этническим вопросам (например, по поводу 9 мая) и уважительное отношение.
При этом и Михаил, и Дарья считают хорошей идею перевода средней школы на латышский — в том числе и потому что больше не потребуется «переключаться» с языка на язык, поскольку большая часть учебных материалов уже на госязыке.
Константин Чекушин, представитель Латвийского родительского форума и Латвийской ассоциации защиты русских школ, уверен:
«образование не сводится к изучению языка».
Он подчеркнул, что образование на нескольких языках существует не в одной стране Европы — «моделей может быть очень много».
«Мы в нашей дискуссии очень зациклились на языке. Нам кажется, что главная проблема — это язык. Это не так. Исследования показывают: если мы говорим о причастности государству — это даже странно для многих — язык не играет главной роли. Мы научили молодежь языку, [число владеющих] выросло в разы.
Но стали ли они больше любить Латвию? Сомневаюсь...
Вопрос в том, что мы должны добиться того, чтобы эти молодые люди где-то были вместе», — уверен Розенвалдс.
И эта идея министра образования Карлиса Шадурскиса, считает он, достойна похвалы.
«То, что делается господином министром, — это абсолютно топорно, со всех точек зрения.
Но, если мы не зацикливаемся на том, что будут учиться на латышском — а зацикливаемся на том, что мы должны создать единую школу, где эти ребята будут вместе», — добавил политолог.
Елена Матьякубова, глава Общества русской культуры Латвии, член Совета по вопросам нацменьшинств при президенте Латвии, считает, что одна из возможностей — предоставить детям возможность выбора. Кто-то, уже ориентируясь на университет, уходит в сильные гимназии с латышским языком обучения. Кому-то, возможно, необходим другой вариант — но не обойтись без единого пространства для русско- и латышскоязычных школьников. Она также считает, что так называемые двухпоточные школы — также хороший проект.
«В школе должно быть достаточно много предложений и моделей. Другое дело, что демографическая ситуация сегодня не дает сформировать в том числе. Но лучшие школы могут предлагать эти варианты»,
— уверена она.
Роман Алиев, директор Рижской Классической гимназии, подчеркнул, что не было дискуссии в профессиональном сообществе, не обсудили и проанализировали цели, которые должны быть известны.
«Я за то, чтобы в средней школе, в 10-12-х классах учились на латышском, но при этом — учились современно. А современно — это на разных языках. Вопрос в старших классах не должен стоять о том, владеет/знает/может ли использовать латышский язык ученик. Если мы говорим профессионально, то ученик и может, и использует, и активен, и интересуется, и мотивирован, у него есть свои цели. И учителя сделали все возможное, чтобы ученик использовал этот латышский язык, но не только, потому что он знает и владеет английским, русским, французским.
Вот эта плюролингвистическая ситуация должна поддерживаться, она соответствует тому месту, где мы проживаем, и той системе ценностей, которая есть в Европейском союзе»
Это, подчеркнул Алиев, профессиональная точка зрения. На обывательском уровне обсуждается политическая подоплека решения, касается оно определенных слоев общества — или не касается. Но не хватает обмена мнениями, взглядами, обсуждения качества образования и будущего школы.
Вопрос идет о дискуссии профессионалов, уверена Матьякубова. «Я, к сожалению, вслух могу сказать, что Шадурскиса как профессионала школьного образования я точно не вижу. Людям, которые не были в реальной школе, не работали в реальной школе, не вникали в эту систему, безумно сложно. Очень легко выстраивать это в теории, и очень трудно реализовывать это на практике, если ты не продумал. По целям тоже должна быть дискуссия».
Она уверена: в сфере школьного образования «должно быть так много моделей, чтобы мы удовлетворили запросы самых разных групп». Матьякубова подчеркнула — важно, чтобы ребенок сохранял свою идентичность, свободного говорил уже на четырех языках (три, по ее словам, это уже само собой разумеющееся).
Доктор педагогики, проректор Института транспорта и связи Лиесма Осе, считает, что поддержка родного языка решает проблему — и, как и Алиев, выступает за плюролингвизм.
Ханов отметил: «мы почему-то пытаемся все на 120% делегировать школе. И это она и сохранит, и даст латышский язык, и так далее. Те же дебаты были в 2003 году.
Почему, собственно, только государству нужно заботиться о сохранении моего языка, литературного пространства? Это часть идентичности семьи, и задача, собственно говоря, самих родителей»
«Требовать все от государства — это советчина», — согласилась Осе. Она добавила, что в 2012 году в рамках диалога Министерства образования и родительской фокус-группы пришли к идее билингвального детского сада. «Это возможно, если есть диалог, есть эластичность со стороны власти. [Ее] сейчас пока нет», — подчеркнула она.
«В данный момент нацелены на то, чтобы поддержать раздельные культурые пространства. Причем почему-то у нас все происходит по принципу либо/либо.
Почему нельзя включать этнически другого в состав латышской культуры, которая, собственно говоря, уже должна выходить на более глобальный уровень и сохраняться через разнообразие? Поскольку разнообразие как раз создает климат и атмосферу для принятия латышской культуры. А у нас все нацелено именно на исключение, причем действительно на уровне плакатов и лозунгов», — уверен Ханов.
Осе отметила: «сначала доверие, язык потом. Если мы доверяем друг другу, мы договоримся, на каком языке будем продолжать разговор».
Как ранее сообщал Rus.lsm.lv, партии правящей коалиции в понедельник 9 октября одобрили предложение Министерств образования о продолжении реформы школ нацменьшинств, предусматривающее, что с 2020/2021 года все общеобразовательные предметы в средних школах будут преподаваться на латышском языке. Планируется, что на родном языке ученики школ нацменьшинств смогут осваивать родной язык, литературу и предметы, связанные с культурой и историей.
Планы Минобразования по постепенному переводу преподавания общеобразовательных предметов в школах нацменьшинств полностью на латышский язык вызывают настороженность в Резекне. В тамошних школах опасаются, что к такому шагу общество еще не готово. В Даугавпилсе на грядущие изменения смотрят без страха. Рижские школьники к реформе готовы, считает Айсма Балтиня, преподающая латышский язык в русской столичной 74-й средней школе.