«У администрации президента могут иметься свои соображения, когда нужно об этом объявить. Насколько я понимаю, рассматривается по-прежнему еще лишь сценарий того, как эти выборы проводить – как их сделать хотя бы относительно интересными, как сделать, чтобы люди пришли на избирательные участки – и при этом иметь гарантированный результат. Навального не будет – но как будут выглядеть выборы с участием старых боевых коней вроде Жириновского и Зюганова? Не очень.
Кроме того, мне кажется (я могу только подозревать, каковы тут главные соображения), что, по сути дела, это – последний президентский срок!
Он (Путин) показал себя человеком, который не слишком уважает дух закона, но букву его блюдет. Иначе бы сделал себя пожизненным президентом уже давно. Интерлюдия с президентством Дмитрия Медведева показала, что вот ту конституцию, какая есть – пока она такова, какова есть – Путин будет соблюдать».
По мнению Эггерта, Россия – это «все-таки не какая-то азиатская деспотия». Поэтому вариант с пожизненным президентством был бы «потерей легитимности сразу», даже несмотря на то, что российское общество достаточно трудно выходит из тоталитарного прошлого.
«И Путин тоже это понимает. Поэтому вот этот элемент последнего президентского срока, который должен запомниться, после чего Путин уйдет на другую должность или вообще войдет в историю – сценарий такого ухода, думаю, стараются прорабатывать заранее. Такова российская система. Поэтому всё: как это будет выдвигаться, в какой день он об этом объявит, что будет сопровождать эти выборы, например, не пройдет ли какой-то референдум – это все для администрации очень важно. А что пока не объявлено – означает, что процесс разработки сценария – идет».
Эггерт подчеркивает: ситуация перед этими выборами разительно отличается от той, что наблюдалась на политической арене каких-то шесть лет назад. Для российской политики шесть лет – «огромное время». В сентябре 2011-го прозвучало объявление путина о том, что он вернется на пост главы государства, это конец эпохи Д. Медведева, еще не было протестов на Болотной – ни первых, ни вторых.
«Еще не было Крыма и войны с Украиной... Много чего не было. Поэтому когда многие говорят: о, это надолго – я не думаю, будто это так. Может, и надолго, а может, и нет. Сегодня Россия живет в условиях, которые сильно отличаются от ситуации шестилетней давности. Внешнее давление, санкции! И их возможное усиление в следующем году. (...) Экономический спад – судя по всему, довольно долгосрочный. Конец нефтяного бума. Довольно большие расходы на две войны – в Сирии и с Украиной. Расходы на Крым, расходы на Дальний Восток, требующий всё больших и больших вливаний. Всё это создает немного другую картину.
С одной стороны, падение цен на нефть сделало российскую экономику, как это ни странно, более здоровой – ряд «пузырей» лопнул, и многие вещи стали стоить более реальных денег. С другой стороны – поддержание нынешней внешней политики, например, в этих условиях – это большой проблематичный вопрос».
Есть, по наблюдению Константина Эггерта, и еще одна вещь, о которой мало говорят. Существующий политический режим в России – «режим консервирующий». Но в реальной жизни сделать так, чтобы вообще ничего не происходило, не получается.
«И возникают долгосрочные или даже среднесрочные противоречия. Между нормальным желанием общества, чтобы произошли перемены, и нежеланием каких-либо перемен наверху. Нежеланием нарисовать стране хоть какое-то будущее! Это, на мой взгляд, фундаментальное политическое противоречие, которое в чем-то даже важнее цен на нефть или отношений с Америкой.
Потому что на этом возводится – или падает – здание легитимности политического режима, его способности повести за собой общество».
