Как пояснила юрист Даце Каваса, комментируя противодействие принятию Стамбульской конвенции в некоторых кругах в Латвии, основным камнем преткновения тут является необходимость признать нелицеприятный факт:
«Как в 90-х мы признавали, что насилие имеет место в обществе, так и сейчас необходимо признать, что очень много насилия происходит не просто на улице, со стороны чужих людей – но это делают те люди, которые нас окружают».
Насилие со стороны чужих людей вообще меньше распространено, чем со стороны членов семьи, отметила Виктория Большакова, старший референт департамента семейной политики Минблага, которая по долгу службы много работает с данными, полученными от полиции, медиков и соцслужб.
По мнению психотерапевта кризисного центра Skalbes Марии Абелтини, насильнику очень сложно взять на себя ответственность и сказать, что причина случившегося – в нем самом. Он выносит локус контроля вовне, снимая эту функцию с себя:
«Потому, что [нужно ведь еще признать, что] это я не контролирую свои импульсы, я не справляюсь со стрессом – и поэтому происходит, допустим, удар по лицу, обзывательства или еще что-то. Люди, которые склонны к насилию в семье, чаще всего заявляют, что у них нет проблемы! Проблема – в государстве, в том, что в троллейбусе кто-то плохо на него посмотрел, начальник плохой, жена плохая, дети непослушные. Все причины постоянно отыскиваются извне.
И важно понимать: насильники, которые издеваются над домашними – это не просто представители каких-то низших слоев общества. Они встречаются на любом социальном уровне: среди политиков, учителей, полицейских.
К сожалению, это затрагивает все сферы. И то, что мы говорим [о пресечении семейного насилия], для таких людей вообще неприемлемо. Проблемы же нет, вы о чем вообще говорите!»
Бытует мнение, что, если мужчина один раз вспылил и в гневе ударил жену или ребенка – то на него еще нельзя «вешать ярлык насильника». Но рукоприкладство – и есть та грань, что отделяет цивилизованное решение разногласий от насилия, говорит психотерапевт:
«Любой ярлык когда-то начинает мешать. Но если человек ударил – то это факт: он ударил. И если это рецидив, тогда это более хроническая проблема. Но мы не можем сказать, что, если человек ударил один раз – то это менее больно или менее травматично и потому не считается.
После первого же инцидента важно, чтобы ударивший понимал: это – его ответственность, это он не сдержался, а женщина или ребенок понимали, что это – не нормальная ситуация, что необходимо искать помощь. Есть та же семейная терапия, туда идут все вместе и решают вопрос, как все эти стрессовые ситуации разрешать», - отметила Абелтиня.
Главная роль в формировании склонности мужчин к насилию играет традиционное полоролевое воспитание, признают специалисты.
«Я сталкивалась с разными случаями наподобие того, что одна бабушка устроила скандал, таскала трехлетнего внука по психологам на том основании, что мальчик играл с куклой. «Может, он превратится в гомосексуалиста», - заявляла она. Но может – он будет хорошим отцом! Ей не пришло в голову, что это хорошо, когда ребенок, возможно, стремится к контакту с людьми, а не с объектами – машинками, пистолетами…
Другой момент. Мальчик огорчен, у него слезы на глазах. Реакция взрослых: немедленно прекрати, не плачь! У него отбираются все возможности нормальным способом реагировать на стресс.
У него остается один способ, который очень часто стимулируется: ты мальчик? – иди, дай в глаз! И это единственное, чему он научается. А потом, когда он вырастает – стрессов становится все больше, а единственное, что он может сделать – плакать-то нельзя, даже если умер кто-то близкий! – можно пойти повеситься или кому-нибудь дать в глаз. А, ну или спиться еще», - поделилась Абелтиня.
Заложенные в детстве модели реагирования на негативные для мальчика впечатления потом вредят ему взрослому. Родители, старшие порой вообще не заботятся о том, что у ребенка есть эмоции, и его требуется учить их регулировать.
«И конечно, у многих мужчин, склонных к насилию, очень печальные жизненные истории. Они очень часто сами в детстве являлись жертвами насилия. Но нужно очень четко понимать, что даже если ты пострадал от насилия, даже если у тебя тяжелая судьба – это не дает права ретранслировать такой способ решения проблем дальше», - сказала психотерапевт.
«И тут мы приходим к тому, что это – самая уродливая форма исторически сложившегося неравенства, о чем и говорит Стамбульская конвенция. Это то, как делится власть [между полами], чего мы ожидаем от мальчиков и девочек, какого поведения ждем от мужчин и женщин, и что женщина якобы не так полноценна, как мужчина, - сказала Илута Лаце, руководитель Центра ресурсов для женщин «Марта». -
Но я хочу добавить, что, конечно, есть семейные ссоры, есть конфликтные ситуации.
Проблема настоящего насилия существует в тех парах, где есть лицо, которое влияет на другого человека так, что у того уже возникает страх. Если преступник контролирует жизнь другого: что ты надеваешь, с кем ты встречаешься, преследует тебя. Ключевые моменты – страх и контроль.
Потому что есть разные семейные ссоры – но в норме ты не боишься этого человека, можешь искать помощи. Вы можете вместе пойти к психологу. Но если есть то, о чем я сказала выше – к психологу ходить не надо, тогда надо, чтобы полиция выдворила насильника, чтобы у женщины было пространство вздохнуть свободно и улучшить качество своей жизни».
Как известно, Кабинет министров Латвии 10 мая после бурной дискуссии решил подписать Стамбульскую конвенцию о пресечении насилия против женщин и семейного насилия - но с оговоркой, что ее положения не должны противоречить Сатверсме. Минюст же настаивал, что Латвия к конвенции присоединяться не должна.
Как уже писал Rus.lsm.lv, юристы, нанятые Минюстом и проанализировавшие Стамбульскую конвенцию, рекомендовали Латвии ее не подписывать. Эта новость вызвала большое возмущение – так, по оценке главы Минблага Яниса Рейрса («Единство»), юридический анализ носил явно заказной характер, и его выводы были подтасованы под персональное мнение министра юстиции Дзинтарса Расначса (Национальное объединение).
Ряд общественных организаций настаивали на оценке соответствия Расначса должности. Но министр сохранил свой пост.
Стамбульская конвенция направлена на искоренение насилия над женщинами, предотвращение и пресечение насилия в семье. С полной информацией о Конвенции можно познакомиться на сайте Совета Европы, который создал документ.
Rus.lsm.lv ранее сообщал, что, по данным последних исследований, физическое и/или сексуальное насилие от нынешнего или бывшего партнера в своей жизни в странах ЕС в среднем пережили 22% женщин, а в Латвии — 32% женщин, что соответствует 270 тысячам женщин в возрасте от 15 до 75 лет.
