«Нет, в Латвии религия не влияет. Есть страны, где это – очень ощутимый фактор, но в Латвии – нет, у нас основная причина того, что так мало людей соглашается, другая. Это крайне низкий уровень доверия к власти и государству, к системе, - заявил доцент университета им. П. Страдиня, эксперт по биоэтике Ивар Нейдерс. – Это старая традиция у нас, можно сказать – совковая. Не доверять власти.
Потому что – а кто знает, что там происходит? Что они (врачи) там делают? Если вы посмотрите комментарии в Интернете к статьям об этой проблеме, ну что мало доноров у нас – там и вылезает вся эта предвзятость.
Муссируется мнение – а кто знает, что будет, если согласишься быть донором – «вдруг убьют и на органы разберут», вот такая чушь».
Есть, конечно, страны, где религиозная составляющая очень важна. В Израиле, где доминирует иудаизм, побудить людей к донорству органов – реальная проблема, и там государство принимает различные законодательные льготы для доноров, рассказал Нейдерс. В Латвии, по его словам, пока не было информации, чтобы кто-то отказался из соображений религии.
Но у нас проблема недоверия официальной медицине серьезно влияет на ситуацию не только в трансплантологии: ведь это очень важно, говорит специалист, чтобы, когда врач выходит к родственникам и говорит с ними, они ему доверяли. От этого в немалой степени зависит и успех лечения.
Руководитель Латвийского центра трансплантации Виктор Шевелев считает, что главная беда, скорее – не недоверие к медикам, а незнание законов и недоверие к законодательству как таковому:
«У нас ведь как? Люди судят по поговорке «закон что дышло – куда повернул, туда и вышло». Конечно, это влияет на их отношение.
Даже у многих медиков смутное понимание презумпции защиты мертвого тела – люди путают концепцию согласия и несогласия».
Среди обывателей порой и вовсе доминирует мракобесное отношение к донорству органов, признала Иева Берзиня – сестра недавно скончавшейся после трансплантации печени Байбы Бароне:
«Думаю, пока людей это не коснется лично, они не поймут. Они не понимают, почему мы так боролись... В комментариях я видела очень много злобы. Но многие и помогали,и сочувствовали. А были и те... откуда они взялись только, не понимаю, почему они такое говорили.
Понимаете, они утверждали – Байба лежит и «ждет, пока кто-то умрет» (когда она ждала донора в больнице Тарту). Но ведь это не так! Она ждала не чьей-то смерти, а орган для трансплантации.
Да, люди умирают. Но ведь это жизнь. Если кто-то может помочь, почему бы нет?» - Иева не скрывала, что ее очень уязвили столь ядовитые выпады соотечественников.
Латвийское общество, по наблюдению Берзини, не готово предметно обсуждать тему донорства органов.
По словам Виктора Шевелева, в Латвии ежегодно в среднем 90-120 человек стоит в очереди на трансплантацию печени. В листе ожидания обычно единовременно фигурирует 40 человек.
«Мы занимаемся донорским процессом, чтобы обеспечить трансплантацию, но сами операции делают другие люди», - описал он функции Центра трансплантации.
Есть еще одна проблема, по которой в Латвии так мало доноров внутренних органов. Популярное во всем мире мультиорганное изъятие возможно лишь в случае, когда физическая кондиция донора позволяет, говорит Шевелев:
«Средний латвийский донор - старше 50 лет. Мы сейчас ощущаем в полной мере последствия демографической ямы. Число доноров падает: в этом году у нас ситуация куда хуже прошлогодней, и качество органов снижается тоже.
Я говорю о почках – других трансплантаций здесь не производится (помимо еще кардиохирургии). Часто отсроченную функцию почки вынужденно включаем - и такая почка, которая начинает действовать не сразу, проживет не 10 лет, а только пять или меньше. Зависит это от возраста и состояния здоровья донора - атеросклероза и других возрастных изменений».
Помимо почек и печени, для нужд трансплантологии могут использоваться легкие, кишечник.
«Комбинированные трансплантации почек и печени, так называемая кластерная трансплантация – это уже 10-15% мировой трансплантологии. Мультиорганная трансплантация используется в лечении.
Это и онкология. Лет 20 назад об онкологии вообще не говорилось. Известно ведь, что после трансплантации даются лекарства, подавляющие иммунитет – потенциально канцерогенные. Но теперь и онкологию оперируют. Удаление всех практически органов брюшной полости делается и пересадка донорских. А операции по пересадке одиночных органов (сердца, почки, печени) – в мире уже рутинные», - поделился Шевелев.
В Латвии относительно донорства органов существует так называемая концепция согласия. Если житель Латвии не сделал отдельного распоряжения, подав заявление в Управление гражданства и миграции с отказом от донорства органов - в случае его смерти по умолчанию считается, что человек был не против пожертвовать свои органы для нужд медицины, рассказали участники передачи. То есть у врачей на руках, по сути, карт-бланш. Они могут изымать органы, даже не спрашивая близких покойного.
На деле, конечно, так никто не поступает, заверили присутствовавшие в студии LTV7 медики. Врачи всегда спрашивают мнение родственников и супругов умерших пациентов. В том числе и потому, что не хотят подставлять под удар коллег-трансплантологов, на которых могли бы посыпаться упреки или судебные иски.