«Это борьба Рима и Карфагена! Карфаген уничтожили — и что, спросил Сулла, будет с республикой?.. — риторически заявил бывший министр иностранных дел Валдис Биркавс. — После 90-х Штаты расслабились. А сейчас, когда Россия выступила более активно на международную арену, по существу, самая большая опасность — недооценка силы. В этой ситуации, конечно, искра острого конфликта может возникнуть — но ООН при этом не спасет! Потому что ООН сколько уже пытается реформироваться?
Надежда была, когда начались бомбардировки Югославии. Но для реформы ООН нужен ОЧЕНЬ глубокий кризис. Третья мировая война, не меньше. Иначе они так и продолжат работать».
По существу, реальной перспективой развития ООН должно было стать мировое правительство — хотя и «в очень ограниченном масштабе», заявил Биркавс. Разумеется, это трудная задача, дело не одного дня.
«Первоочередная задача — реформа Совета безопасности и, наверное, реформа той большой (сейчас, наверное, их уже не 77) африканско-азиатской группировки, которая противостоит всем реформам», — отметил бывший политик.
«Конечно, реформа должна быть внедрена, — согласился с Биркавсом представитель МИД Раймонд Янсонс, бывший постпред Латвии в женевском бюро ООН. — Если мы посмотрим на бюджет Объединенных наций, то увидим, что Соединенные Штаты платят в него где-то 22%, Япония около 11%, Германия 7%, Франция и Великобритания — по 5%, Россия же платит 2,5%.
И, конечно, второй и третий по величине плательщики (Германия и Япония) — эти страны видят себя за столом Совета безопасности [в качестве его постоянных членов], и их интересы, думаю, должны учитываться. А то Совбез рискует утратить легитимность, когда принимает какие-то решения».
Решения же должны приниматься по случаям, когда имеют место массовые убийства, задокументированные зверства, отметил представитель МИД. Использовать право вето в таких случаях недопустимо, дял того и требуется реформа в ООН.
ООН сегодня, по словам Янсонса — это «картинка 1945 года». Это пять постоянных членов Совбеза ООН, имеющих право вето (Россия, США, Франция, Великобритания и Китай); но сегодня в первую десятку мировых держав входят другие страны — не говоря уж о таких государствах, как Индия, Нигерия, Бангладеш, Пакистан, — которые тоже «хотят занять свое место за столом». Пока они туда попадают только в порядке ротации в качестве непостоянных членов Совета и правом вето не располагают.
Поэтому, чтобы решения, принимаемые Советом безопасности, были легитимны и выполнялись всеми странами ООН, интересы других стран должны учитываться, подчеркивает Янсонс.
«В речи главы Российского государства прозвучало, что попытки реформировать ООН — это «попытки расшатать организацию». Конечно, это идет вразрез с тем, что вчера говорил [на Генассамблее ООН] наш президент: что организация должна быть реформирована с учетом тех реалий, которые сегодня существуют в мире», — отметил Янсонс.
Каковы перспективы перед ООН после реформы? Бывшйи министр иностранны дел Янис Юрканс признал: лично он не видит вовсе никаких перспектив, потому что сегодня это организация, которая «ничего не решает – всё решают сильные мира сего»:
«США и та же Россия – никто не спрашивает разрешения ООН. И не думаю, что в ближайшем будущем тот же Китай будет спрашивать, что ему делать с островами в Южно-Китайском море. Думаю, эта организация – вчерашний день».
По мнению Валдиса Биркавса, реальные подвижки в ООН возможны только при очень большом кризисе – а ситуация в Сирии таковым, по его оценке, не является: «А так ООН продолжит понемножку улучшать свою работу – и всё время терять свою значимость».
Раймонд Янсонс прогнощзирует ООН оптимистичное ближайшее будущее: «Если мы посмотрим на бюджет организаици, то она ежегодно дает развивающимся странам около 23 млрд долларов США, а на содержание «голубых касок» - только семь миллиардов. Так что в тех направлениях,в которых ООН работает, возможности для развития имеются».
По мнению политолога Юриса Розенвальда, не следует забывать, что ООН – это трибуна, которая позворляет сблизиться лидерам разных стран, как недавно – Путину и Обаме:
«Да, она не решает многих проблем, но другое дело – как именно ее реформировать, чтобы она отвечала реалиям современного мира, а не консервировала состояние мира, наблюдавшееся в 1945 году».
Андиса Кудорса, директора Центра исследований восточноевропейской политики, по его признанию, настораживает, что после аннексии Крыма российские представители в ООН говорили о «Ялте-2»:
«Ялта [конференция союзников по антигитлеровской коалиции] – это было после Второй мировой. Я не верю, что Россия хочет настоящей мировой войны, во всяком случае – войны с НАТО.
Но некий региональный конфликт, с участием, возможно, крупных стран, после чего нужно будет сесть за стол переговоров и говорить о новых правилах – может быть такой целью РФ, – допускает Кудорс. – Во что тогда превратится эта реформа ООН...
Надеюсь, до этого не дойдет – но риторика российской стороны такова, что они хотят другого распорядка. Чтобы их никто не трогал в соседних странах, чтобы они все решали в Украине, Грузии и так далее. Тогда Москва согласилась бы, чтобы американцы делали в других местах то, что Россия считает неправильным, но друг другу они бы [с США] не мешали. Вот таков российский подход. Я надеюсь, что это [столкновение в Сирии] не превратится во что-то огромное».
